«Поплыл». Звук выключился. Время замедлилось. Но падать нельзя – затопчут. Это тебе не благородство спорта, где можно отлежаться пока рефери считает. Под тяжестью ударов инстинктивно сгруппировался, полусо-гнулся – уж, лучше, пусть по спине и бокам, чем по голове. Тяжелое колено медленно приближается к лицу. Куда попадет? В нос? Самый подлый и болезненный удар. Если умело ударить по переносице даже просто ребром ладони, то можно сломать ее таким образом, что осколки кости вопьются в мозг, что повлечет за собой мгновенную смерть. Колено-то, потяжелее будет. Может, не в нос? Может, в челюсть? Чьи-то руки, с обломком древка, сблокировали удар, отбив колено в сторону. Ух, ты. Да это ж я сам. Тело работает само, рефлекторно, не получая команд из мозга. Удары не прекращаются. Наоборот – учащаются. Не успеваю блокировать и уворачиваться. По-прежнему тянут к автобусу, а я – прочь от него. Слабею, в глазах темнеет. Сейчас упаду. Рядом увидел дерево. Рванулся к нему, таща за собой преследователей. Ну, прямо-таки, медведь, обвешанный собаками (или шакалами). Успел обхватить руками, зажал ствол между собой и обломком древка в обеих руках. Теперь пусть выкорчевывают вместе с деревом. Даже, если потеряю сознание, хватку не разожму. Ребята устали: стали задыхаться, сопеть, пыхтеть. Прорвало:
— Що ж це таке робиться? Дивіться голову партії б’ють, — о, кажется, это Иван Иваныч. Только я не голова партии, педантично отмечаю про себя. Голова партии УНП «СОБОР» – народный депутат Матвиенко А.С., а я – голова Днепропетровской областной организации УНП «СОБОР». Но сейчас не до уточнения деталей.
— Что ж Вы делаете, ироды?! Немедленно прекрати-те!!! – истерический женский крик.
Ага, а это В.Корсакова, пенсионерка. Приехала, где-то, из-под г. Желтых Вод. По-моему, из Верховцево. Пожилая женщина, с больной ногой, на костылях приехала, приняла участие, пытается противостоять произволу. Да, «…есть еще женщины в русских селеньях…». Но, что-то не слышно и не видно резерва основных сил.
Большинство соратников было без лозунгов и плака-тов, дабы их не могли задержать. И они имели возмож-ность вступиться, как граждане с активной жизненной позицией, за тех, кого неправомерно задерживали. То есть противостоять незаконным действиям неизвестных личностей в штатском. Неизвестных «де юре», так как они отказывались представиться. Но известных «де факто». И Вы сами прекрасно знаете кто это. А, если не поняли, то вот Вам анекдот в тему.
Лежит какашка рядом с милиционером и вежливо об-ращается к нему:
— Здравствуйте, коллега!
— Какой я тебе «коллега», какашка, ты этакая!
— Ну, как же, ведь мы оба с Вами из внутренних органов.
Возмущенные крики усилились. Голоса незнакомые. Подключились неравнодушные прохожие. Есть, оказывается, и такие. Усилились и пыхтение-сопение нападавших. Ужесточились удары, в том числе и о дерево, моей го-ловой, по принципу туда сюда. Все еще не сдаются. На-стырные. Но морально уже дрогнули. Пока другие бьют, один начинает методично выламывать пальцы с целью разжать руки, вцепившиеся в обломок древка, при помощи которого держусь за дерево. Вряд ли у него получится. Уж, больно крепко я вцепился. Ан, нет. Нащупал таки слабое место – мизинец. Да, он маленький и слабее всех остальных пальцев. Смотрит мне в глаза и выламывает этого «малыша». Хрустнула фаланга пальца. Неприятный звук. А ощущение и того хуже. Продолжает ломать, продолжает смотреть в глаза. Ему интересно. Мне тоже интересно смотреть ему в глаза. Ведь не каждый день так близко увидишь садиста. Кисть онемела от боли, но не разжалась. Ничего, осталось еще четыре пальца. Ох, поспешил я успокаивать себя. Он ломает следующий палец. И смотрит. Друзья же его продолжают свою нелегкую «работу» – бьют, как могут и куда могут.
Крики достигли апогея.
— Ні, так не можна! Це неможливо!!!
Далі буде
